Попалась на глаза полуслучайно, пока лежала в больнице.
Книга откровенно не_плохая. Она... выше графомании, но ниже литературы. И ниже только потому, что нельзя одним и тем же словом Чехова и Иванова. Книга неровная, но за каждой буквой - живое. И это задело меня до глубины души. Да, язык не безупречен, да, местами повествование становится скучным и затянутым, но ведь Иванов и не писатель и даже не журналист. Он писал свою книгу не потому, что ему было некуда девать слова, а потому, что надо было куда-то излить мысли. Автору есть, что сказать современному российскому читателю, есть, что сказать людям. Да и откуда взяться безупречному во всех отношениях таланту в сегодняшней РФ?
Это книга... о жизни. О чём же ещё. О современных бесконечно одиноких людях. О грязи и чистоте. О взрослых и детях. А конкретно - о Викторе Служкине, пофигистичном разухабистом разгильдяе, который по собственному безденежью и нехватке педагогов перед началом учебного года, становится, не имея педагогического образования, учителем географии в пермской средней школе. И достаются ему... девятые классы. То есть, самая жесть: мало того, что пубертатный период в расцвете, так ещё и птушная гопота не ушла. И достается географу по полной программе. Но Служкин тот ещё разгильдяй, и методы преподавания у него подчас оригинальные: орать-то он на них орёт, но идёт с ними на сделки, заключает различные пари и мало-помалу гопота к нему привыкает... Помимо школы в жизни Служкина мало интересного: дочка мелкая, жена мало того, что не даёт, так ещё и пилит, у всех знакомых проблемы в личной жизни, к которым Служкин так или иначе оказывается причастен... А Служкин... будучи вполне типичным, всё глубже погружается в это болото, не испытывая по ходу первой части романа никаких особенно сильных чувств и не живя никакой особенно примечательной духовной жизнью.
Он обещает ученикам пойти с ними в поход весной, по речке сплавляться. И вот, прямиком из всей этой бытовой скукотищи они (Служкин, "отцы" - гопники и две девочки) и отправляются за приключениями на пятые точки.
А дальше ... из кокона появляется бабочка, средненький скучненький "подготовительный" текст превращается в литературу. И поход - это чистая притча. Как только Служкин и компания выехали за черту города, всё встало на свои места, а именно: 1. Служкин перестал быть их учителем, он (тридцатилетний подросток, которого к преподаванию на километр подпускать нельзя) становится одним из них. 2. Это позволяет ему открыто признаться себе в том, что он влюблён в одну из "учениц" - 14-летнюю девочку Машу. 3. Появилось ещё одно действующее лицо - природа. И уже есть всё: и психологизм, и образность, и логичность, и язык... Роман как бы переходит на новый уровень вместе с героем, по всем показателям. Они многое выдерживают, их чувства обостряются, в ходе испытаний, уготованных им природой, они учатся анализировать, понимать себя и окружающих, быть ответственными. И это именно то, чему их должна учить и никогда не научит современная школа, в лоне природы происходит естественно, и они в полной мере становятся её детьми, несмотря на костры, мат, водку и похоть главного героя. Но кульминация - видимый результат процесса очищения - для героев различна. Гопники, а по сути - обычные мальчишки, самостоятельно сплавляются по невероятно опасной реке. Служкин, всё время похода терзаемый похотью, получая взаимность, понимает, что первая любовь девочки, ребёнка - это чудо, ответ на многие его вопросы, нечто такое, чего в его, служкинской, жизни ещё никогда не было и потом не будет, то, что просто нельзя ставить в один ряд с тем, что испытывал он... И его чувства преобразуются. Конечно, ничего с этой девочкой у бывшего разгильдяя не выходит, он так и остается по сути наблюдателем, из школы уходит... Но чистота чувств девочки обнажает перед ним самим его грязь, и он начинает искать чистоты и... находит. И остается один с этим своим новым знанием и новым чувством. и хотя в последней сцене романа с ним чистое, любящее его существо - дочка Тата - Служкину это мало чем поможет. Ему много лет, и он начинает стареть, выкуривая стоя на балконе очередную сигарету солнечным полднем.