воскресенье, 30 ноября 2008
Ну вот. Бессовестным образом наплевав на укоризненно лежащего у меня на столе, пылящегося в грустной зеленоватой обложке Илью Ильича Обломова (всякие там Ильи у меня нынче категорически не в чести), взялась, наконец, за "Дар" и прочла в три дня.
читать дальше
"Сюжет первой главы сосредоточен вокруг стихотворений Федора. Во второй литературное творчество Федора развивается в сторону Пушкина, и здесь он описывает зоологические изыскания отца. Третья глава оборачивается к Гоголю, но настоящий ее стержень -- любовное стихотворение, посвященное Зине.
Книга Федора о Чернышевском, -- спираль внутри сонета, -- занимает четвертую главу. В последней главе сходятся все предшествующие темы и намечается образ книги, которую Федор мечтает когда-нибудь написать: "Дар".
В.Набоков, из предисловия к английскому изданию романа.
Про сюжет больше ничего конкретного и не скажешь. Да и нужно ли? До "Дара" у Набокова я читала (список далее - в порядке прочтения)"Машеньку", "Защиту Лужина", "Камеру обскура", "Лолиту", "Аню в стране чудес", кое-какие стихи да "Волшебника", что, впрочем, не считается. Пыталась читать "Пнина" - бросила, не помню, почему. Как ты помнишь, более всего впечатлила "Лолита", и отнюдь не только из-за актуального сюжета и скандальных слухов о книге, заинтересовавших меня тогда. Как видишь, первыми были ранние русскоязычные романы. И вот представь каким открытием, потрясением на фоне "Машеньки" стал язык, каким написана "Лолита".
"Дар" соединил в себе Россию, такую, какая она у раннего Набокова (в стихах, к примеру) и язык, "виртуозное владение словом" Набокова зрелого.
Люди, восхищающиеся романом, говорили, что Фёдор Годунов-Чердынцев у них отождествлялся с автором. У меня такого отчего-то не произошло.
Странно: впечатлений много, писать - нечего. Потому что сюда неприменимо понятие "критика".
Самым запомнившимся героем отчего-то стал отец Фёдора, энтомолог Константин Кириллович.
Поразил до глубины души момент: "На другой день он умер, но перед тем пришел в себя, жаловался на мучения и потом сказал (- в комнате было полутемно из-за спущенных штор): "Какие глупости. Конечно, ничего потом нет". Он вздохнул, прислушался к плеску и журчанию за окном и повторил необыкновенно отчетливо: "Ничего нет. Это так же ясно, как то, что идет дождь".
А между тем за окном играло на черепицах крыш весеннее солнце, небо было задумчиво и безоблачно, и верхняя квартирантка поливала цветы по краю своего балкона, и вода с журчанием стекала вниз." (смерть Александра Яковлевича Чернышевского)
Конечно, не смогла удержаться от сентиментальных воспоминаний и слёз на знакомом (что, думали будет "до боли знакомом"? А вот и нет, просто знакомом), однажды процитированном мне стихотворением из третьей главы (цитата тем более печальна, что сохранена лишь в моей памяти).
Ччёрт, нет ничего более фальшивого, чем настойчиво-обыденное "пиши-звони"! Не надо было отвечать...
Полно. Смотри, дура, на название собственного дневника. Угу. И поменьше Набокова читай. У тебя ещё Обломов лежит.
Спокойной ночи, дневник.
@музыка:
/- - / - - / - - /
@настроение:
______________________ (ниже плинтуса)
@темы:
Speak, Memory! (с),
литература,
прокралось запретное